Звонок

Настя сидела на диване и, чуть наклонив голову, плакала. Слёзы стекали с небывалой скоростью и впитывались в одежду. В квартире никого не было, да и не могло быть. Однокомнатная квартира, кухня три на три, туалет, соединённый с ванной, ржавая батарея с сушившимися на ней штанами, узкий маленький коридор ведущий в единственную комнату и маленькая подстилка для кошки в углу. Комната поклеена в светло-жёлтые обои, ничем не примечательные и старомодные. В комнате дряхлый коричневый диван, местами из которого торчат куски паралона, кресло-качалка, доставшееся от бабушки по наследству, дубовый стол, на котором лежит гора библиотечных книг, маленький шкаф, в котором, как ни странно, очень мало вещей, большой ковёр на всю комнату и какая-то небрежная пустота, летающая по квартире. Родители, которых уже давно нет в живых, оставили ей лишь боль и все тяготы жизни. Отца она никогда не видела, но ей очень хотелось посмотреть в глаза родному человеку и назвать его просто: «Папа». Когда ей исполнилось пятнадцать лет, мама сказала ей: «Настя, твой отец, которого я, впрочем, сама плохо помню, погиб в автокатастрофе, так что не переживай, хотя какая тебе разница? Умер? Жив? Всё равно он даже не знал о тебе, так что не бери в голову». Настя долго от всего отходила, ведь она мечтала днём и ночью что тёплым июльским днём она выбежит на улицу, около подъезда будет стоять папа, она с улыбкой побежит к нему навстречу и крепко-крепко обнимет и прижмёт к себе с небывалой силой и никогда больше не отпустит, не потеряет. Мечты растворялись. Растворялись словно лёд в кипятке. Друзей в школе было мало, да и то, больше знакомые, ежели друзья. Лучшая подруга Аня, всегда понимала её, а тут вдруг совсем позабыла, да и звонит уже 2 раза в неделю, вместо каждодневных звонков. Анька знала все её внутренние переживания и всегда поддерживала, но с недавних пор она беспричинно сократила время общения. Мать никогда не интересовалась что чувствует и переживает дочь. Она работала продавщицей в овощном киоске, и соответственно получала жалкие копейки, хотя на работу уходил весь день, и на общение с дочерью никогда не было времени. Она была строга, кратка и непоколебима. Настя относилась к ней не как к матери, а как к директору своей средней школы – боялась и чувствовала местами отвращение к ней. Время шло. Настя закончила школу с одной тройкой по геометрии и собиралась поступать в институт. На платное денег не было, а на бюджетное место оказалось очень сложно поступить. Она решила найти работу, тем самым помочь маме. Мама на провал экзаменов в институт отнеслась как и ожидалось, всего лишь сказала: « С этого дня ты зарабатываешь на еду сама, или твоё место на улице». Возможно, Настя уже привыкла к этому, к этой строгости, к этому непротиворечивому характеру родной матери. Она устроилась на работу, по счастливой случайности, секретарём в фирму по продаже хозяйственной одежды. Платили немного, но всегда стабильно и вовремя. Мама была рада, что дочь хорошо устроилась, но этой радости никогда не показывала, дабы не разбаловать Настю.
На личную жизнь времени у неё не было. Красивая восемнадцатилетняя кареглазая девушка была самая молодая на фирме, и к ней были слишком высокие требование, а главное – никаких служебных романов. Она подчинялась, других выходов не было, иначе увольнение. Настя никогда не опаздывала на работу, не делала ошибок при получении важных для фирмы факсов и при заполнении документов. К ней относились как человеку, который кроме работы ничего не видит. По-моему так и было. В семье появились деньги, и полгода их маленькая семья не знала никаких бед, а главное проблем с деньгами.
Сегодня Настя пришла с работы пораньше (обычно она возвращалась около двенадцати ночи). Повернув ключ входной двери она шагнула на порог. Что-то пустое, безмолвное и грустное присутствовало в квартире, что-то, что предвещало какую-то беду. Сердце забилось сильнее, глаза бегали и искали чего-то. В квартире было всё как обычно: тишина, покой, порядок, свежий воздух и встречающая кошка Муся. Настя зашла в комнату, плюхнулась на диван, как это делает всегда, когда устаёт, и расслабилась. Несколько минут она пролежала ни о чём не думая, потом переоделась и пошла в ванную умываться. Открыв дверь ванной комнаты она замерла. Глаза стали наполняться слезами, внутри всё сжималось от увиденного. Ванна. Горячая вода насыщенного красного цвета, закатившиеся глаза матери, на полу белая бумажка, ручка, закатившиеся за табуретку, лезвие перепачканное в крови и сидящая у ног Насти Муся. Дрожащими руками она подняла бумажку и развернула. Быстрым, еле разборчивым подчерком было написано: «Настя…послушай, не обижайся и не вини меня. Сегодня день моей смерти. Я была у врача ещё очень давно, мне сказали что у меня рак лёгких, с каждым днём боль в груди усиливалась, а сегодня я почувствовала, что не смогу жить с этой болью дальше. Прости что была так груба по отношению к тебе, я просто хотела воспитать тебя построже, ты ведь знаешь что жизнь сложна, в ней много несправедливости, зла и горя. Не переживай за меня, я теперь буду на небесах, с папой. С твоим папой. Я видела как ты переживала, но не знала чем тебе помочь, прости меня, я наверное была плохой матерью. Помни, я люблю тебя». Настя упала на пол и заплакала так, как никогда ещё не плакала за все девятнадцать лет свой жизни. Казалось, Муся тоже плакала. На квартиру обрушилась тишина, и сквозь эту тишину доносилось хлюпанье человека и животного. С этого дня Мир отвернулся от неё.
Звонок.
-Алё…
-Насть…привет…это Аня, помнишь ещё меня?
-Это та, что лучшей подругой называлась?
-(молчание)…не обижайся, просто я тогда с парнем познакомилась, мы начали встречаться, у нас та-ко-й роман был, обзавидуешься, мы с ним два года встречались, а недавно вот расстались, мне ужасно плохо, хотела вот душу вылить, встретиться с тобой, может посоветуешь чего?!
- Аня? О чём ты? Ты мне два года не звонила и не интересовалась жива ли я вообще, а тут просишь о встрече из-за какого то парня?!
-Да блин, я всё своё время на него тратила. Ну и дура же я!
-Неужели для телефонного звонка нужно так много времени?
-Наверное тогда я о тебе не думала, он мне весь разум затмил своим очарованием. Прости.
-Ань, одного «прости» не достаточно. Я не хочу с тобой встречаться, сейчас у меня нет на тебя времени, как когда-то его не было у тебя.
-Ага-а-а…неужто у тебя красавец-парень, который и тебе разум затмил? Ты осторожнее с ним, жизнь у нас такая, сложная что ли…тяжёлая…Или ты ещё не сталкивалась с горем, как я?
Сейчас ей хотелось бросить трубку, но Настя сказала:
-А что для тебя горе?
-Ну проблемы с личной жизнью. Вот встречались мы с Лёшей - всё было как по маслу, а когда он бросил меня у меня началась депрессия, до сих пор ночами плачу.
-И это ты называешь горем?…
-А неужели нет? Вот я посмотрю на тебя, когда тебя этот парень бросит!
-Вряд ли Ань…Нет у меня парня, да и не нужен он мне. Для каждого человека своё горе, свои страдания. Мы с тобой разные берега одной реки, не по пути нам. Извини, но у меня много дел, и мне некогда тратить время на пустые разговоры с тобой. Пока.
-Стой Настьк…что у тебя случилось? Что за грустный голос?
-Ничего, всё просто замечательно!

Настя положила трубку и из глаз посыпались слёзы. Она вырвала шнур из телефона, и поняла что телефон это бестолковая вещь. С этого дня она никогда больше не подходила к этому телефону. Она жила в гробовой тишине.
День начинался с того как она ехала в переполненном автобусе до метро, а потом в переполненном вагоне поезда. Она замечала каждый взгляд, устремлённый к ней. Настя постоянно думала о том дне, когда всё направилось против неё. Против её жизни. Восемь часов работы проходили безумно быстро: факсы, звонки, стопки документов, хвалы начальника о хорошей работе, обед, звонки покупателей, снова звонки и, наконец, начальник в дверях со словами: «Ты молодец, можешь ехать домой». Опять полные вагоны, не менее полные автобусы. Подъезд с доброжелательной консьержкой, вечно улыбающейся женщиной, которая знала Настю с самого рождения. Она как обычно улыбается и говорит: «Добрый вечер Настенька, у тебя всё нормально?». После смерти матери она задаёт один и тот же вопрос каждое утро и каждый вечер, и ответ, как это не покажется странным, всегда аналогичный: «Всё хорошо, тётя Даша».
Каждый раз открывая квартиру она вспоминает тот день, те два поворота ключа в замочной скважине, те минуты, которые впоследствии были самые последние счастливые минуты в жизни. Она по обыкновению падает на диван и отдыхает, не о чём не думает. И так проходит неделя, месяц…два месяца… Она перестала видеть смысл своего существования, перестала понимать смысл работы, ведь всё равно денег ей требовалось мало, так как она тратила их только на еду - а ела она очень мало - на маленькую кварплату и на бытовые мелочи.
Она чувствовала беспомощность. Она хотела исправить своё положение, но поняла, что сделать ничего не может, а главное никогда не сможет забыть смерть человека, которого она, может и ненавидела, но в большей степени - сильно любила. Вся жизнь пронеслась в нескольких кадрах: беззаботное детство – менее беззаботная школьная жизнь - смерть отца-смерть матери - одиночество. Лишь Муся никогда не забывала её, постоянно урчала под ногами, а иногда и засыпала рядом.
Настя решила уволиться с работы, и на отложенные деньги купить себе столько всякой одежды и украшений, сколько мечтала получить в школьные годы. Сперва она отправилась в торговый центр, где были самые красивые вещи, бижутерия, обувь, сумки и парфюмерия. Она купила себе чёрные брюки, на которых было вышито серебряными нитками три декоративных цветка, белую кофту с цветком, вышитым чёрными нитями, нежные белые туфли, бархатисто-белую сумку и немного дорогой косметики. Одевшись, она впервые за несколько месяцев улыбнулась. Деньги ещё оставались, и она решила пойти в самый дорогой ресторан города и поесть столько, сколько захочется. Зайдя в ресторан, она выбрала столик, со стоявшей на нём белой лилией и села. Подошёл официант: «Здравствуйте девушка, добро пожаловать в наш ресторан, что будите заказывать?». Настя задумалась и попросила меню. Полистав меню она сказала: «Можно чего-нибудь очень вкусного и аппетитного?!». Официант был удивлён неопределённостью девушки, но всё же ответил: «Я выберу для такой прекрасной девушки, как Вы, самое лучшее блюдо из этого ресторана!». Она изящно улыбнулась и сказала: «Спасибо молодой человек, что Вы столь добры ко мне!» Официант ушёл, а она сидела и рассматривала лилию, нюхала её, вкушая прекрасный аромат, который не сравниться не с одними, даже самыми дорогими духами. Посетителей было мало. Те люди, что приходили сюда каждый день выглядели очень богато: женщины были одеты в дорогие костюмы, руки были все в золотых кольцах, а на шее болтались золотые цепи с кулонами; мужчины не менее элегантны и любезны, а также в безупречно дорогих вещах.
-Девушка, пожалуйста, Ваше блюдо! Приятного аппетита! - сказал официант.
-Спасибо – от неожиданности она дрогнула.
Блюдо и правда было очень вкусное и аппетитное. Ела она медленно, будто вкушая вкус каждого кусочка мяса, овощей и прочих вкусностей. Она взяла чек, лежавший на столе в кожаной обложке. Цена, конечно, была большая, но почему бы хоть один день не провести в роскоши? Не пожить так, как живут другие женщины? Она оставила на столе свои последние деньги и вышла из ресторана. На улице было уже темно, часы показывали одиннадцать. Она чувствовала удовлетворение, радость от прожитого дня. Настя медленно поплелась домой, сзади кто то быстрыми шагами направлялся к ней, она оглянулась и увидела официанта. Запыхавшись, он остановился и немного засмущавшись сказал:
-Девушка… я хотел узнать как Вас зовут?!
-Анастасия…Но зачем Вам это?
-Вы мне очень понравились, я наблюдал за Вами, Вы такая….романтичная…загадочная…неповторимая! А как вы рассматривали красивую белую лилию!… Я не видел девушки лучше чем Вы!
- Что за бред? Что за льстивые слова? Я не верю в сказки! Что тебе на самом деле нужно? Хотя я знаю что нужно мужчинам, поэтому ищи себе таких лёгких девушек где-нибудь в другом месте!
Парень явно был в шоке от услышанного.
-Настя, я не умею врать, я воспитан так, что всегда говорю то, что думаю.
-А я воспитана так, что не верю людям.
- Вы позволите мне завтра встретиться с Вами? Хотите я зайду к Вам домой и мы поговорим, пожалуйста, не говорите нет, я итак живу в одиночестве!

«Неужели Я не одна пребываю каждый день в одиночестве? Неужели он тоже одинок, как и я?»- думала Настя. Мысли путались. Врёт он или, наоборот говорит правду?! В конце концов что она потеряет если даст этому настырному официанту свой адрес? Денег у неё больше нет, в квартире нечего грабить, а если и убьёт, таков её удел. Она достала ручку, записала адрес и протянула руку с клочком бумаги ему. Он улыбнулся и сказал: « Спасибо. Простите за настырность. Меня Саша зовут, я рад нашему знакомству до безумия! Но почему Вы не записали телефон?». Настя небрежно окинула его своим недовольным взглядом и развернувшись пошла прочь от этого места. Он не стал её догонять, он тоже развернулся и ушёл. На улице начал моросить дождь. Внутри не было ни радости, ни грусти, не было ничего. Ровное дыхание, цоканье каблуков по асфальту, чуть мокрые развевающиеся длинные волосы, взгляд куда-то вдаль и больше ничего.
Она провернула два поворота ключа. На встречу бежит радостная Муся. Лишь она всегда рада ей. Настя не пошла прилечь на диван, как делает это обычно, она пошла прямиком на кухню и достала глубокую тарелку, вытащила из новенькой сумки запечатанную пачку сигарет начала открывать их. Это была первая купленная ею пачка сигарет. Открыв, она достала сигарету и прикурила её новой, купленной ею впервые, зажигалкой. Закашлялась. Потом сигарета начала её расслаблять и она погрузилась в сон, приятный и убаюкивающий сон. Проснулась она на стуле, за кухонным столом в три дня. Впервые она выспалась! Настя направилась умываться и заметила у входной двери Мусю, та не бежала к ней, как делает это всегда когда видит её. Муся лежала и даже не собиралась шевелиться. Подойдя к кошке, она поняла, что её единственный друг, умер. Мусе было уже очень много лет. Опять глупые слёзы, опять смерть. Да что такое смерть? Неужели жизнь отобрала всё, что было? Настя подняла кошку и поцеловала её в лобик…Они вместе переживали тяготы жизни, а теперь она осталась один на один с адом, с кошмаром, с безумием, со слезами. Шаг…второй…третий…взгляд на открытое окно. Шаг…второй…а третьему не суждено сбыться. Полёт. Какие-то непонятные кадры перед глазами, сильный удар об асфальт…
Звонок в дверь.